- Обман, - с честным вздохом, сдаваясь и обезоруживающе тепло улыбаясь. - Я не со зла, прости. ты нравишься мне, и я бы поцеловал тебя еще разок, но нельзя. понимаешь?
Бэм прячется в одеяло, делаясь неприступнм домиком, сопит там и возится, долго-долго, несколько минут. а потом приподнимает краешек одеяла и выглядывает лисёнком бестолковым: - я тебя не боюсь. - и показывает язык.
Лу Хань взвешивает все за и против, а потом решается и влезает под одеяло к Бэму, почти сразу утыкаясь носом в его нос. - Это значит, можно? - мурлычет, улыбаясь.
Бэм смущённо уворачивается, сжимая одеяло в пальцах, но пацанский дух авантюризма берёт верх, он жмурится и просто поворачивается обратно к настырному хёну.
Бэм даже тихо пищит, когда его целуют, всё так же жмурится и чуть вжимает голову в плечи, но не противится. неожиданно это оказывается очень приятно. наверное, ему всё-таки нравятся мальчики.
Лу Хань чувствует себя так, словно с хрустальной вазой по льду идет на ходулях, не иначе. Он целует мальчика почти невесомо, ни в коем случае не давя и полностью отдавая ему инициативу, но не отстраняется.
Бэм даже не дышит, только теперь вместо одеяла хватается за футболку на Хане, словно боится грохнуться. он мог бы, вообще-то. и неловко, коряво даже как-то, но очень искренне пробует потрогать губами в ответ, потому что Ханю, кажется, этого хочется.
Когда Хань чувствует неуверенные манипуляции и чужие ладошки на груди, то его просто-таки захлебывает от восторга - такое невинное, чисто, светлое создание.. Лу Хань очень медленно и осторожно ложится на спину, ни в коем случае не отпуская младшего, а устраивая его на своей груди, и улыбается, глядя в глаза.
Бэм закусывает губу и вдруг улыбается, хитро глядя из-под ресниц, возится, устраиваясь удобнее. - что теперь будет делать? мы что-то должны... я не знаваю, как надо.
в гдеее? чтооо? Бэм улыбается хулигански и тянется к ханю. ему нравится Хань, нравится целоваться, и он ощущает абсолютное довольство, когда сам, первый тчется губами в чужие губы.
Хань чувствуя, что мальчик смелеет, и сам позволяет себе чуть больше - спустить руку на плоские лопатки, погладить, обвести пальцами позвонки, ненавязчиво, как можно более ласково.
- теперь всё? - Бэм снова хлопает глазами и удашливо краснеет, не зная, как и на своём-то языке спросить. он даже пробует на тайском, несколько раз, - хён теперь... не хён?
- хён не отпускать теперь? - Бэм всё ещё улыбается, но притихает, устроив голову на чужом плече и прислушиваясь к себе. вообще-то, всё это странно, но очень... - классно!
- это хорошо, - серьёзно соглашается, - если... как это говорят... если мы все... и хён, и я... другие... как, я не знаю слово... не умрёт! не умрёт тут, то жить будет хорошо, да? мой корейский очень плохой, прости.
Бэм понимает, скорее, на эмоциональном уровне, поэтому спешит кивнуть, такие у хёна серьёзные глаза. - только ты тоже, хён, хорошо? ты обещал не отпускать. становится немного страшно, но по сравнению с тем страхом, что был до того, как Хань взял его под опеку - не сравниться.
- большой день. Бэм кивает и даже устраивается, правда потом выбирается из одеяла и целует сам, на несколько долгих секунд прижимаясь к губам. - нравится.
Лу Хань тихо выдыхает в чужие губы и несмело проводит кончиком языка - так, еле-еле, чтобы он только почувствовал. А потом отстраняется с улыбкой: - И мне нравится, малыш.
- покажешь... что? если бы Бэм был щенком, на которого он больно смахивает, он сейчас бы нелепо и трогательно вилял бы смешным куцым хвостиком и прижимал бы ушки к затылку от восторга.
- я тебя не боюсь. - и показывает язык.
- Это значит, можно? - мурлычет, улыбаясь.
наверное, ему всё-таки нравятся мальчики.
- что теперь будет делать? мы что-то должны... я не знаваю, как надо.
- А ты что хочешь делать?
- я не знаю... ещё раз?
- Как ты желаешь, хороший.. - бормочет ласково, притягива к себе за подбородок.
Бэм улыбается хулигански и тянется к ханю. ему нравится Хань, нравится целоваться, и он ощущает абсолютное довольство, когда сам, первый тчется губами в чужие губы.
- классно!
- только ты тоже, хён, хорошо? ты обещал не отпускать.
становится немного страшно, но по сравнению с тем страхом, что был до того, как Хань взял его под опеку - не сравниться.
Прижимает к себе и укрывает одеялом.
- Выспись, малыш, ладно? Завтра большой день.
Бэм кивает и даже устраивается, правда потом выбирается из одеяла и целует сам, на несколько долгих секунд прижимаясь к губам.
- нравится.
А потом отстраняется с улыбкой:
- И мне нравится, малыш.
- это смешно. когда так, - он показывает язык, уточняя, что именно его насмешило.
если бы Бэм был щенком, на которого он больно смахивает, он сейчас бы нелепо и трогательно вилял бы смешным куцым хвостиком и прижимал бы ушки к затылку от восторга.