поскольку всё стухло предлагаем начать второй квест.
РЁНЫ! ВЫ НЕ ВЫПАЛИ, ГОВНЮКИ!
суть:
паника, истерика, боль, агония и страх, трупы, копчёные на обломках самолёта...
в общем, мы попадаем на остров. кто где, кто как. кто-то доплывает, кто-то приходит в себя уже на суше, кто-то в воде.
остров кажется совершенно необитаемым: явно плохо проходимые джунгли где-то в километре вглубь, белоснежный пляж, тёплые и душные сумерки.
порядок отписки вот тут произвольный, но предлагаю госпоже Боа очнуться одной из первых, Вы знаете, почему.
РЁНЫ! ВЫ НЕ ВЫПАЛИ, ГОВНЮКИ!
суть:
паника, истерика, боль, агония и страх, трупы, копчёные на обломках самолёта...
в общем, мы попадаем на остров. кто где, кто как. кто-то доплывает, кто-то приходит в себя уже на суше, кто-то в воде.
остров кажется совершенно необитаемым: явно плохо проходимые джунгли где-то в километре вглубь, белоснежный пляж, тёплые и душные сумерки.
порядок отписки вот тут произвольный, но предлагаю госпоже Боа очнуться одной из первых, Вы знаете, почему.
ах, госпожа Боа, Вы мне так нужныРави
Парень медленно но верно приходит в себя. Он старательно не помнит того, как летел, как раскрывался парашют, или что вообще происходило тогда? И как давно? Кажется, он уже спекся на этом... где, черт возьми?!
Под щекой сухой песок, голову неприятно печет, и Рави, было, хочет потянуться, размять затекшие и наверняка отшибленные мышцы и кости, как резкая боль пронзает грудину слева, а правая рука адски болит при любой попытке двинуться. И теперь из-за боли уже окончательно придя в сознание, Рави с опаской ощупывает бок, о чем тут же жалеет и ругает себя, потому что там, кажется пару ребер сломано. Рука явно не слушается хозяина, невыносимая боль в ней и в боку практически обездвиживают рэпера. Вокруг какая-то не особо внушающая надежду пустота, и только позже парень замечает кусок самолета метрах в двухстах от себя.
Рави мечтает о резком похолодании или хотя бы скромном дождике на его голову, доползти бы до ближайшей тени.. но все, на что его хватает, это звать на помощь, может, кому-то еще повезло?
Боа теряет сознание и приходит в себя в одно мгновение - соленая волна захлестывает ее с головой и переворачивает, в нос наливается воды, и Боа отчаянно молотит руками по воде, пытаясь вытолкнуть себя на воздух, а воздух - втолкнуть в легкие, на смену воде. Через, как ей кажется, бесконечность борьбы со стихией, она вдруг осознает, что где-то под коленями - дно, и слепо ползет вперед на четвереньках, откашливаясь и отфыркиваясь.
Когда соль прекращает разъедать глаза, Боа неуверенно поднимается и оглядывается. На берегу царит хаос, и Боа замирает, ошеломленно его разглядывая.
На песчаном берегу то ли материка, то ли острова, виднеются черные кратеры от упавших и горящих частей самолета, справа виднеется хвост, штопором вошедший в землю, чуть дальше, ближе к линии прибоя, валяются куски бортовой обшивки и салона, а совсем далеко, в лесу, переломав кучу какой-то тропической растительности, дымится нос. Весь самолет, словно разобранный конструктор, валяется на пляже, и между его частей разбросаны люди - кто-то шевелится, кто-то стонет, кто-то бегает, а кто-то просто лежит, не подавая признаков жизни. Ужасный гул от еще работающих турбин, взрывы, крики, стоны. плеск моря сплетаются в какофонию, и Боа покачивается, пребывая в прострации каких-то долгих несколько секунд. А потом включается та часть, что ответственно руководит Боа каждый раз во время сложных операций - спокойная и рассудительная доктор, знающая, что промедление смерти подобно.
Первым делом Боа оглядывается - и видит свою соседку. Спасательный жилет держит ее на плаву, и слава Богу, не лицом в воду, но девушка без сознания. Боа вытаскивает ее на берег, освобождает от жилета и проверяет пульс - с ней все в порядке. она даже умудряется сжимать мертвенной хваткой свой промокший рюкзак и Боа позволяет себе улыбнуться. Перетащив девушку в тенек пальм, подальше от возможных взрывов, Боа без жалости рвет платье на боку, чтобы было удобнее бегать, и быстро направляется к раненным, намереваясь осмотреть всех и каждого, и так быстро, как только сможет.
Тао понимает, что всё тело налито болью, чистой, неразбавленной болью. Значит, он жив, но радости от этого совершенно никакой. Лучше бы сдох, желательно, в красивой позе. Чёрт-чёрт-чёрт. он пытается пошевелиться, но тщетно. постепенно сознание возвращается, наваливаются воспоминания о последних событиях. Судя по всему, он, хотя бы, не в воде, а на песке, чёртовом песке, который, кажется, пробрался во все укромные части тела. в глаза, нос и рот, что особенно отвратительно. к горлу подступает истерика.
глаз открыть не получается, его, кажется, залило кровью.
- пресвятой Гуччи, что происходит...
Тао старательно мысленно ощупывает себя, и вдруг резко садится. перед глазами плывёт, к горлу подкатывает, но он успевает зажать рот рукой. принцесс не тошнит при возможных свидетелях. тяга к прекрасному всегда работала, как защитный механизм от стресса, поэтому и сейчас Тао старается мутным взглядом осмотреть окрестности и понять, видит ли кто-то его в столь плачевном состоянии. явное сторясение мозга даёт о себе знать, он заваливается на бок, и капризно, жалобно стонет. во всём теле очень больно.
- эй, кто-нибууудь... кто меня добьёт?... пожалуйста... так больно, мамочки...
Встать не получается, парень мертвой хваткой вцепляется в тело девушки и поникает, давясь рыданиями.
Хонбин