итак! сначала обговорим некоторые детали!!!
отписываем посты по логике, а не в таком адовом мессе, как во флудилке))) я всё ещё не хочу создавать порядок отписки, так что помогите мне не убедиться в необходимости этого дурацкого правила))))
ну и... в общем, давайте сделаем игру интересной для всех!!!
первым отпишется Кённи.
Обычное утро в Клинике не предвещает ничего особенного. Жители этого злачного местечка спят по своим кроватям, только собираясь пробуждаться, или даже не помышляя об этом. Первым просыпается Пак Кён, проспав половину ночного дежурства. Но совесть его не особо мучает, потому что никто не тревожил его сна - значит, всё в порядке.
отписываем посты по логике, а не в таком адовом мессе, как во флудилке))) я всё ещё не хочу создавать порядок отписки, так что помогите мне не убедиться в необходимости этого дурацкого правила))))
ну и... в общем, давайте сделаем игру интересной для всех!!!
первым отпишется Кённи.
Обычное утро в Клинике не предвещает ничего особенного. Жители этого злачного местечка спят по своим кроватям, только собираясь пробуждаться, или даже не помышляя об этом. Первым просыпается Пак Кён, проспав половину ночного дежурства. Но совесть его не особо мучает, потому что никто не тревожил его сна - значит, всё в порядке.
Химчан дергает ручку двери, а та скрипуче ворчит, давай понять что открываться не собирается. По началу это не сильно расстраивает Химчана. Он выпячивает нижнюю губу и милиньким голоском пытается уговорить дверь, сжалиться и выпустить его, но прямоугольник, пригрожающий Химчану путь продолжается упорствовать. В результате чего парень начинает истерично дергать ручку дверцы, но у него не хватает сил справится с замком.
Хисан сползает по стене и садиться на пол, растопырив ноги.
- Воздух, почему ты воняешь? - Протягивает запертый парень. Он отчетливо слышит ответ.
- Это этот парень на полу вынуждает меня. Извиняй.
Химчан сердится. Ему правда очень не нравится этот парень на полу. Очень не нравится, до дрожи. Нужно его убрать.
Он поднимается с пола и начинает тащить труп в сторону холодильника.
- Если расхерачить эту тушу пополам, то я думаю влезет.
Нож что-то бурчит в ответ.
- Может тогда попытаться спалить его в духовке?
Хичан выпрямляется и хватает со стола остро заточенный тесак.
- Спасибо что предложил, от помощи я не откажусь, - заявляет Химчан тесаку.
Лезвие очень легко входил в начинающее гнить мясо.
Дверь закрывается и отступать уже некуда. Юквон знает что кончится это плохо и как может подавляет порыв дернуть Чихо за нос. Он у него такой огромный, что просто руки чешутся. Зико что-то спрашивает, но Юквон помнит только подсолнух с клумбы, а потому какую-то непонятную ерунду, похожую на сон. Может выпрыгнуть в окно? Тогда ему точно не придется дергать Зико за нос. Квон срывается с места и вдруг начинает толкать зикову кровать на другую сторону комнаты. Та скрипит и царапает пол, а сам Юквон пыхтит от усилия. Зато про нос забыл, кажется.
Химчан, ю р май ван лав- Ты вообще что?
Зико не любит, когда трогают его вещи без спросу, и каким-то образом давит в себе фразу "какого хуя ты тут, кот, вообще делаешь?", зная, что это - Юквон, и он - такой. Пускай носится, лишь бы лишнего не спрашивал.
Он молчит, с омерзением слушая скрип ножек кровати о пол, и только ойкает, когда коленки упираются в стену.
- Приехали, бля. Кондуктор, завязывай, мы в депо.
Чихо шмыгает носом и подбирает ноги под себя, садится на корточки и зябко ведет плечами.
- Ты врубаешь вообще, что я тебя спросил? - он говорит чуть громче и настойчивее. - Что за херня, почему выход на первый этаж перекрыли? Я спал и ничего не слышал. Ну так? Ты будешь знаешь что-нибудь? Я нихуя не втыкаю.
- Ты вообще что?
Зико не любит, когда трогают его вещи без спросу, и каким-то образом давит в себе фразу "какого хуя ты тут, кот, вообще делаешь?", зная, что это - Юквон, и он - такой. Пускай носится, лишь бы лишнего не спрашивал.
Он молчит, с омерзением слушая скрип ножек кровати о пол, и только ойкает, когда коленки упираются в стену.
- Приехали, бля. Кондуктор, завязывай, мы в депо.
Чихо шмыгает носом и подбирает ноги под себя, садится на корточки и зябко ведет плечами.
- Ты врубаешь вообще, что я тебя спросил? - он говорит чуть громче и настойчивее. - Что за херня, почему выход на первый этаж перекрыли? Я спал и ничего не слышал. Ну так? Ты знаешь что-нибудь? Я нихуя не втыкаю.
Кровать уперлась в стену, отчего ноги Юквон заскользили по полу, а сам он чуть не растянулся на полу.
- Погоди? ПЕРВЫЙ ЭТАЖ ПЕРЕКРЫЛИ? КОГДА ЗАЧЕМ КТО?
Юквон подбегает к окну и перевешивается через подоконник, чуть не вываливаясь за пределы окна.
- Вы ахуели?!
чувак, там же решетка)
- Подожду.
И Зико устало ждет, пока это чудовище перестанет истерить. Поняв, что истерить оно не перестает с того момента, как впервые его увидел, Чихо зевает и раскладывается на койке, хмурясь на тусклый свет луны, полосой падающий именно на это стену.
- Перекрыли. Я, значит, вышел в коридор, санитара хотел найти. Пошел вниз, понимаешь, в кабинет дежурного, дошел до лестницы, а там херак - и закрыто. Ну я ручку подергал - фиг там, заперто. Нас заперли тут. Вникаешь, парень? Да блядь, успокойся!
Чихо как следует встрясло от этого пронзительного писка.
- Да похуй. Я спать. Не шуми. Или шуми тихо.
нормально так труп расчленяют. что я вообще полиции скажу, Химчан, ты изверг!
Поворачивается к Кёну, внимательно выслушивая его предположения - почти совпадающие с собственными.
- Вор? Что здесь брать? Только полный псих сунется сюда, - хмыкает от двусмысленности своих слов. - А насчет эксперимента... Думаешь, это такой вид терапии трупом? Слишком радикально даже для Джиёна.
нахер тебе решетка. ты наркоман ХД решетка мне нужна.
и вообще, мы психи или кто? почему мы страдаем, надо трупы резать. Зика давай заначку, примкнем к Химе или вообразим что мы пираты и устроим всем РРРРААА
- Тихо? - Юквон смотрит на Зико как на идиота. - Если бы я мог тихо меня бы тут не было!
- Прости, - просит прощения Химчан у любимого комбинезона, который непоправимо заляпан кровью. Он сидит и задумчиво созерцает темно-алую лужу на полу. Там же остались следы, в местах, где тесак соскальзывал на пол. Химчана не трясет и лишь слегка подташнивает, но это от противного сладковатого запаха. На руках парня желтые перчатки до локтей, в которых обычно моют посуду. Хичан оборачивается и произносит:
- Ты же никому не скажешь куда я его дел? - Со стороны все обычно, тишина, но Химчан ясно слышит: "Я подумаю, может и расскажу, как вести себя будешь".
Химчан вздыхает, думаю про то что все одинаковые и корыстные, потом поднимается с корточек. Нужно бы найти тряпку и вытереть все это.
Кён только собирается что-то ответить про Джиёна, но вдруг прислушивается и прикладывает палец к губам.
- Ты слышишь? На кухне что-то происходит.
Кён ощущает физически, как расширяются зрачки, как леденеет спина и к ней прилипает майка. Кн сглатывает, сам забирается в карман Минхёка, вытягивает ключи и несётся к запертой двери.
Он долго не может попасть ключом в скважину, руки трясутся от очень, очень, очень плохого предчувствия. Из-за двери тянет сладковатым запахом подтухающего... мяса. Кён чувствует, как к горлу подступает тошнота, когда замок поддаётся и дверь резко распахивается.
- Ёбаный в рот... - сипло выдыхает Кён чуть ли не первые в своей жизни матерные слова.
Перед ним стоит Ким Химчан, весь в крови и с кухонным тесаком в руках. И пол весь в крови. И дверцы ящиков. Всё в крови. А тела нет.
- Минхёк... - неслышно выдыхает Кён и мелоенно приваливается к косяку, - Минхёк...
Химчан что-то бурчит себе под нос, обращаясь то ли к ножу, то ли к ещё какому предмету. Кён вздрагивает, выхватывает у Химчана нож, кидает его на пол и волочит пациента из кухни.
- Боже мой господи, полиция же едет... Тебе надо помыться. Тебя душ звал.
Его снова начинает бесить Джехё. Конечно где-то и есть какие-то непонятные теплые чувства к этому придурку, но когда он начинает кричать и плакать, Ёнгуку хочется оттаскать того за волосы. Чтобы разбить лицо или успокоить - Гук не знает, но у него каждая клеточка организма напрягается и орёт: "УДАРЬ ЕГО". И он слушается.
Первый удар приходит в скулу, но внутренний Ёнгук, у которого Джехё в соседней комнате живет, не даёт ударить в полную силу, и буйный сам на себя злится, кусая губы до крови. Во тру появляется солоноватый привкус ржавчины, в руке - ноющая боль, а в сердце - пустота.
- Ты ёбанный мудак, Ан Джехё. - Голос Ёнгука дрожит, и это впервые с того-самого-дня, особенного дня. Он с трудом глотает слюни, потому что комок в горле мешает, и бьет спинку кровати. И еще раз. И еще. А потом просто переворачивает оную, и та падает с грохотом, который Ёнгуку противопоказан. Но у парня уже сломался стоп-кран - с руки капает противно-вязкая кровь, а сам он смотрит на Джехё, как на пустое место.
Рядом с этим пустым местом стоит маленькая девочка, и силы покидают Ёнгука. Он закрывает глаза, чувствуя, как коленки подкашиваются, и умоляет.
"Можно я ударюсь головой об пол так сильно, что не проснусь?"
и я кстати не кричал и не плакал т__т
Джехе
Джехе рывком поднимают на ноги, потом скулу обжигает расплавленным огнем - и впечатывается что-то стотонное, как кувалда. Хрустит где-то внутри головы, Джехе думается, что это ломается пополам одна из немногих уцелевших звезд его космоса, а потом он спотыкается и падает, ударяясь о тумбочку лицом. Рядом гремит и грохочет - Джехе расстерянно наблюдает, как Енгук буквально корежит точными, тяжелыми ударами спинку его кровати, и страх вдруг замирает и обвисает в душе заиндевевшими ниточками. Ему бы начать боятся сильнее, но Ан Джехе - психически нестабильный мальчик двадцати трех лет и он уже не пытается себя понять.
Кровать переворачивается совсем рядом, Джехе бьет по щилотке, он еле успевает выдернуть ногу, прежде, чем ее совсем не предавило.
Он чувствует горячее и солоноватое на языке - из рассеченной об тумбочку губы капает кровь, нога пульсирует наливающейся болью, а Джехе выползает из своего уголка и смотрит на Енгука - тот сидит в углу, вцепившись пальцами в волосы и с костяшек у него капает, крася волосы в темный, слипшийся цвет крови.
У Джехе тренькает внутри - по ниточками проходит ветерок, он подползает на четвереньках к Енгуку и проводить холодным пальцем по разбитым костяшкам, а потом встает.
Внутри крутит тугой комок притупившегося, залегшего на дно страха: мысль о том, что Енгук - убийца оформляется предельно четко и кристалльно, и тут же вся паника отступает, сменившись на сытую уверенность - убийца. Да. Кому же еще быть?
Но Енгук - это, в первую очередь, Енгук. И Енгуку больно - Джехе видит это.
- Не ходи никуда, - сипло мямлет он, а на губах у него надувается пузырик теплой крови. - Я за сонсенимом схожу. Только не уходи, ладно?
Он вываливается в коридор, не дожидаясь ответа и предельно быстро хромает к лестнице - щиколотка простреливает противной болью, но терпит, продолжая функционировать. Он спускается, придерживаясь за перила, расстерянно оглядывается, и решает пойти, для начала, в процедурную - может, там хоть кто-нибудь есть? Он проходит мимо коридора, ведущего в кухню, его передергивает всего сразу, внутри снова начинает набирать масштаб и размах паника, но Джехе собирается с силами и впервые в жизни давит ее, подумав, что Енгуку больно и Енгук сейчас важнее.
Раздается шорох - Джехе подскакивает, оборачиваясь на него и припадая на ногу, но тут же расслабляется - это Пак Кен-сонсенним и в руках у него - Химчан.
Сначала Джехе думает, что на нем красный комбинезон, а потом понимает, что тот был бело-розовым.
Но покрасился. Кровью.
Джехе сглатывает и еле слышно сипит:
- Сонсенним, там Енгук... Он поранился.
Сам Джехе спохватывается и вытирает кровь на губе, чувствуя, как наливается синяк на скуле - кожа горит и противно ноет.
Уже как вторую неделю парень проводит здесь, в холодных стенах, за которыми ходят Они, ходят убийцы, вполне физически реальные, просто скрываются хорошо. Но тело все продирает озноб, пальцы холодеют, как только Кюхен не дышал в ладошки. Бесполезно. Кажется, пальцы такие же белые, как у трупа там, в кухне, и тут же мозг взрывается тысячами горячих гейзеров, потому что почти все Кюхена обходили, почти не трогали. Они наверняка боялись подходить! Именно! Кюхена встряхивает, ощутимо и больно шандарахая лбом об стену, от которой парень тут же отскакивает и бежит к двери. Он почти ее сносит, и тут же валится на колени.
Рядом стоит парень, но он не замечает Кюхена. Хотя нет, он просто не хочет замечать.
- Это не я! - кричит Кюхен, хватаясь за чужую штанину. - Это не я убил!
Сам себя Кю не слышит, как будто уши ему кто-то затыкает. Не слышит, поэтому кричит громче, почти ревет, дергает жесткую ткань штанин.
- Правда, я не убивал!
Кюхен не видит ничего вокруг, кроме того, что кто-то перед ним, даже холодные стены ушли на второй план. Только вот парень так же не осознает, что это далеко не человек, это ножка стола, но крыша со скрипом покачнулась, поехала и впустила к себе прекрасную галюцинацию.
Химчан провожает взглядом отобранный у него нож и недоумевает почему Кен такой взволнованный.
- Воняет я не могу. Нахуй жить, когда так воняет?!
- А давай мы отсюда уйдём, чтобы не нюхать? - спрашивает Кён как можно более спокойно, - Ты убрать хотел, да? Убрал...
Кён вытирает рот рукой и мягко тянет Химчана из кухни, по лестнице, на второй этаж. Открывает дверь ключом, входит в коридор с палатами и запирает дверь.
- Ты помоешься? Тебя душ дозваться не может - хочет что-то рассказать.
Протяжно земает
- Я устал, я б поспал.
- Это хорошо. Пошли спать. Только переодеться надо.
Кён ведёт Химчана к его палате и видит Джехё.
- О боже мой господи. Сильно? Что у тебя с лицом?!
Кён чувствует, что сейчас упадёт в обморок, потому что у Джехё лицо разбито. Он из последних сил берёт себя в руки.
- Я сейчас приду. Джехё, пожалуйста, проследи, чтобы он переоделся.
Кён отпускает Химчана, несётся к столу дежурного, выхватывает из ящика аптечку и быстро идёт к палате Ёнгука.
- Или он у тебя?
- Упал. Стукнулся, - врет Джехе, чуть запнувшись. - Но это ничего, тональником замажу, буду красивым...
Красивым Джехе не будет уже никогда, только забывает об этом часто.
- Он у меня. Был. Кажется. Наверное.
Джехе чувствует себя очень глупо, поэтому быстрее берет под локоть Химчана и ведет его в его палату.
Он закрывает дверь, оглядывается - палата как сотня других палат здесь, и все же индивидуальна, потому что Химчанова. Он смотрит на обитателя этой комнаты и вдруг улыбается. Химчан ему нравится.
- Тебе помочь или ты сам?
Кён кивает, быстро заходит в палату Джехё и в первый раз не присматривается к фотографиям.
- Гуки, что с тобой? - Кён видит кровь на руке и быстро перехватывает чужое запястье, - Что произошло?!
Устало вздыхает и обращается к кактусу на подоконнике
- Парень, скажи, почему этот чувак врет санитару? - указывая на Джехе
Некоторое время стоит, склонив голову набок, а потом хитро улыбается и поворачивается к кактусу:
- Скажешь Химчану, что я не вру? И не спросишь его, ему нужна помощь в переодевании?
Прыскает в ответ кактусу на только ему одному понятное заявление этого колючего растения. Он разворачивается к кровати и растопырив руки падает на нее ничком лицом в подушку.
Джехе продолжает улыбаться, глядя на Химчана. Почему-то этот пациент вызывает в нем дозу чудовищного умиления и нежности - Джехе сам не знает, почему, но заниматься самокопанием впервые не хочется.
Он присаживает на корточки рядом с кроватью, и тянет с край подушки, чтобы Химчан почувствовал.
- Эй, не молчи, скажи Химчану, что тебе не нравится, когда тебя пачкают кровью. И вы тоже, - он тыкает пальцем простыни. - Скажите ему, что надо переодеться. Комбинезон, ты хочешь помыться или нет?
т.е. Ёнгук - то уродский урод, маньяк и убийца, а как Химчан, так няшка-уняняшка?
*перевернул стол*
Ёнгук.